Мимолетное увлечение - Страница 16

Тристан откинулся в кресле, и в его мысли вторглось дурное предчувствие.

Что-то здесь явно было не так.

– Ты должна засудить их, оставив без штанов!

Лула вздрогнула от голоса Эмили, завопившего на нее из телефона. Кое-как доковыляв до дому, Лу свернулась калачиком на мягком бархатном диване. Сейчас на ней красовались спортивные штаны и футболка с изображением группы Take That, оставшаяся с начала девяностых. На столе стояли пустой пакет из-под печенья и полупустая кружка остывшего кофе.

– Это не мой стиль, Эм, я просто не выдержу такого стресса. К тому же денег в обрез, не на что нанять адвоката, и я наверняка нанесу урон своей профессиональной репутации, если вздумаю судиться.

Эмили недовольно фыркнула, но настаивать не стала, прекрасно зная, как Лула ненавидит конфронтации.

– И что же ты собираешься делать? – уже мягче спросила подруга.

– Я уже связалась со Скоттом Уэнделлом. Его давнее предложение вести передачу на радиостанции в Мельбурне еще в силе.

– Что? Неужели ты способна бросить меня и переехать в Австралию?

Лула вздохнула, и внутри кольнули угрызения совести.

– Не все вращается вокруг тебя, Эм. – Она попыталась обернуть все в шутку, но голос сорвался на раздражение.

– Знаю, но я буду ужасно по тебе скучать, – еле слышно ответила Эм, и за ее обидой Лула уловила истинную боль.

– Я и сама не хочу уезжать. Я любила свою работу на «Флэш», но нужно быть реалисткой. Даже если бы мне каким-то чудом вернули передачу, я все равно ни за что не смогла бы снова работать с Джезом. – При мысли о том, что придется пресмыкаться перед этим ничтожеством, ей стало тошно.

– Но ведь наверняка в Лондоне есть другая радиостанция, на которой ты можешь работать?

Лула покрутила убранные в хвост волосы, а потом пропустила шелковистые пряди сквозь пальцы, наслаждаясь тем, как они щекочут кожу. Она поступала так в моменты нервного напряжения с тех пор, как была маленькой девочкой, особенно когда ее родители скандалили.

– Я прощупала почву на этот счет, когда отношения с Джезом стали портиться, но в данный момент дельных вакансий нет. Если я, конечно, не готова на существенное сокращение зарплаты и работу в ночную смену.

– Тьфу, пропасть! Не могу поверить, что тебя так запросто уволили! Этот мир сошел с ума!

Лула слушала болтовню подруги, и боль, терзавшая грудь и горло, становилась все острее. Она так и не рассказала Эмили всю историю. Боялась, что разрыдается, если хотя бы упомянет имя Тристана. Его холодность была чуть ли не хуже потери любимой работы.

Прошлым вечером он ей по-настоящему понравился.

Поразмыслив немного, Лула поняла, что их встреча не была простым совпадением. Тот паб был ближайшим к радиостанции, так что вполне логично, что оба забрели туда. И вот как все обернулось!

От Лулы потребовалась вся ее сила воли, чтобы уйти с радиостанции с высоко поднятой головой и добраться до дома, не проронив ни единой слезинки. Она знала: стоит только поддаться гневу и панике, и они завладеют ею на весь день. Нет, для начала стоило разобраться с практической стороной дела, чтобы потом с чистой совестью погрузиться в переживания.

– Слушай, мне пора, – прервала она гневную тираду Эмили и попыталась придать голосу оживления. – Мне нужно запихнуть в себя целую бадью мороженого и угробить несколько часов на просмотр дневных телепрограмм. Давай поговорим завтра, когда я смогу связно формулировать мысли.

– Хорошо, солнышко. Ты знаешь, где меня найти, если я вдруг понадоблюсь. С послезавтра у меня будет несколько свободных от съемок дней, так что я могу в мгновение ока приехать и угробить время вместе с тобой.

– Спасибо, Эм. Я очень ценю, что ты рядом. Ты – единственный человек, с которым мне хотелось бы поговорить, ты ведь знаешь.

– Знаю, – подтвердила Эмили, прекрасно понимавшая, какими чокнутыми были родители Лулы. Ни мать, ни отец не ответили бы на сообщение Лулы, оставленное на автоответчике, на протяжении нескольких дней. Они всегда были слишком заняты своими новыми семьями, чтобы участвовать в жизни дочери.

– Я скоро позвоню, – с напускной бодростью пообещала Лула.

– Буду ждать, – произнесла Эм с такой добротой, что горло Лулы сжалось еще сильнее.

– Пока, – пропищала она и закончила разговор, наконец-то дав волю горьким слезам.

Спустя четыре часа после того, как он уселся за рабочий стол Джеза и стал просматривать документы на его компьютере, Тристан понял, что совершенно справедливо волновался по поводу дел на радиостанции.

Джез оказался нечист на руку в том, что касалось служебных расходов. Мало того, по бухгалтерской отчетности выходило, что здесь числился какой-то внештатный сотрудник, получавший высоченную зарплату, о котором никто на радиостанции и слыхом не слыхивал. Еще немного покопавшись в бумагах, Тристан пришел к выводу, что Джез платил себе двойное жалованье, переводя гонорары внештатника на свой счет.

Когда Тристан вызвал Джеза и припер его к стенке, тот буквально взорвался от ярости. Парень понял, что попался. После оправданий из серии «Я вкалываю здесь за чисто символическое вознаграждение» и негодующего монолога «Без меня эта радиостанция умрет в муках» Джез наконец-то дал Тристану возможность вставить слово и уведомить его об увольнении.

– Вот увидите, когда ваш отец вернется, у него будет что сказать, – напоследок пригрозил Джез, и уши Тристана зазвенели от гневной отповеди.

Вот уже второй раз за день Тристана обвиняли в том, что он играет вторую скрипку при своем отце. Кровь так и бурлила в его венах, пока он пережидал, когда утихнет раздражение. И как старик оказался таким беспечным, дав проходимцу неограниченную свободу действий, даже притом, что тот был сыном его друга?